Как правильно хорошо пожить
Прочитал одну известную психологиню, живущую давно заграницей. В очередном посте, который должен помочь всем, она пишет:
Прошлый сумасшедший год подарил мне одно правило.Ценное.
Собственно, мне подарила его подруга, вынужденная бежать из-под бомбежек с двумя малышами на руках.
Она сказала: «Знаешь что? Я должна немедленно придумать, как в этом п...деце можно хорошо пожить. Иначе я с ума сойду».
Хорошо пожить.
...
Может быть, 15 минут лёгкой зарядки.
Или полчаса в ванне или с книжкой.
Они нужны тебе, чтобы ты мог дышать дальше.
Поверь, через полчаса и даже через час ты найдешь все в мире примерно на тех же местах.
Просто поверь.
...
Мое «хорошо пожить» — это солнечное утро на балконе. В одиночестве и в пижаме. Просто сидеть и смотреть, как шевелятся листья.
И пусть весь мир подождёт!
Разумеется, я против автора ничего плохого не имею, я даже её совсем не знаю, может, она человек хороший. Радугой меня потошнило, но недолго, и я тут же простил. Но вот это — прям даже если не «квинтэссенция», то «наглядный образец».
Русскоязычный психолог, который давно устроил себе спокойную жизнь жизнь вдали от Родины, связи, однако, не теряет и продолжает писать добрые советы: все ужасы бытия отступят, достаточного всего лишь солнечным утром на балконе посидеть в пижаме. (На этом месте я обычно привожу статистику, что 40% домохозяйств в России имеют туалет на улице). Штука в духе «мотивационный коучинг — это когда парень из Сан-Франциско уговаривает парня из Урюпинска выйти из зоны комфорта».
Если отвлечься от всего этого комедийного разрыва («Страшно далеки они от народа», — как говорил об этом В. И. Ленин), то, по сути, психологиня во время пиздеца учит людей не забывать «заботиться о себе».
И, что самое смешное, все эти способы работают, если не считать маленького подвоха. Вот, например, у меня реально работает способ «если переоделся в спортивную форму, но придется тренироваться». Инфа 100%. Вот, честное слово: до этого способа ничего не получалось, а после его применения — опа — и чудеса!
Подвох заключается в том, что мне для того, чтобы снова начать регулярно заниматься, не хватало сущей мелочи. Форма — это та последняя соломинка, которая сломала спину верблюда. Я вообще умею регулярно заниматься, и регулярно это умение использую. (Потом забываю и начинаю заново).
И, знаете, спорт помогает от депрессии. И прогулка помогает. И порадовать себя помогает. С одним маленьким нюансом: это все работает, когда ты уже выбрался из депрессии. Или когда это надо сделать, например, второй раз, по уже протоптанной тропинке проще.
«Хорошо пожить» можно быстро и легко в любой момент, но только когда ты уже хорошо пожил как следует и научился это делать по требованию. Просто чё-то подзабыл малёк на фоне стресса.
Я очень хорошо понимаю чувства людей в депрессии, когда им говорят «развейся, выпей кофе». Мне так один раз сказали, и это было тогда, когда я не радовался кофе уже лет тридцать как. И я ничего не почувствовал. Даже не разозлился. (Если вас злят люди, которые пытаются вас вытащить из депрессии, значит, вы еще недостаточно глубоко залезли, что же вы делаете, так вы себя не угробите).
Далее с помощью всякой магии я из этого затянувшегося эпизода выбрался и теперь, когда мне себя надо порадовать, я умею. Мне даже теперь кофе нравится пить. И сидеть на балконе в пижаме. И теплый клетчатый плед.
Это всё работает, правда. До какой-то степени.
Припарки тоже работают, а припарки мертвым — уже нет. Всякие травки целебные работают. Вы не поверите: я засыпаю от валерьянки. Даже не «без валерьянки я не могу заснуть», нет, она просто ускоряет процесс минут на двадцать, если это вдруг понадобится. Если особо взволнован — то на час.
С другой стороны, сегодня заходили проездом в гости малознакомые, но старые знакомые. Спросили, что у нас тут есть из безрецептурного успокоительного. И я им не сказал «попейте валерьяночку, мне помогает». Я, конечно, веселый тролль, но даже я меру знаю!
Чашечка кофе дает +10 к настроению. И когда у тебя буквально «настроение на нуле», работает. А когда у тебя минус тыща, то... тоже работает. Просто надо сто штук выпить. И потом еще одну.
Мне иногда клиенты говорят «кажется, если я дам себе волю, то просто лягу на диван и буду два года лежать». И я такой:
— Да.
Осозанность 2.0
Следующая ступень «осознанности» — это не «бытие здесь и сейчас», а понимание, какому богу служишь.
Каждый человек является носителем/переносчиком каких-то ценностей, мемов, культурных кодов и наивно думает, что это «его мнение». Более того, некоторые ещё более наивно думают, что оно «правильное», и надо поскорее донести до людей и влить им в уши. Слово «инфлюенсер», например, очень смешное: однокоренное с «инфлюенцией», гриппом, которое потом превратилось в flu (происходит от лат. в-ливание).
На самом же деле, конечно, вопрос в том «кто кого разводит». При ближайшем рассмотрении выглядит так, что мозговые вирусы разводят людей, а не наоборот, а «инфлюенсеры», когда открывают рот, просто кашляют.
В дебатах Жижека и Питерсона был прекрасный, но едва заметный момент: Жижек сказал что-то типа «я депрессивный и славянин, поэтому...». И дальше — «его мнение». Мне кажется, это пример той самой «осознанности».
«Мое мнение такое, потому что я такой». Я могу поменяться, и мнение мое измениться (см. описанный в литературе факт, что после психотерапии люди становятся более «либеральными» в политическом смысле, потому что становятся сначала «либеральными» во внутреннем мире).
Служение богам — следующий шаг, осознанный выбор, когда человек выбирает, какие мемы размножать (какому богу служить) и каким становиться в результате практики служения. Я, например, служу Деметре, выращивая перцы, а взамен получаю...
Чтобы этот выбор сделать, надо иметь доступ к «меню» и вообще понимать, что происходит.
Вот, например. Попал вот в Тик-токе в «отношенческий пузырь»: мне подсовывают разных экспертов, которые говорят, как правильно вести себя с противоположным полом. Разумеется, они все идиоты, но говорят всё «правильно», в том смысле, что каждый продвигает свой вирус.
Какая-то девушка вещает, что мужчины растут через стресс, а женщинам расти никуда не надо, они сразу прекрасные, им надо сохранить то, что есть изначально (игривость, непосредственность, эмоциональность).
Фактически это не верно (все растут через стресс, даже женщины), но идеологически — абсолютно правильно: она говорит, что женщины должны оставаться детьми. Говорит, используя «обоснования» и дополнительные «объяснения», но тем не менее.
Это валидный взгляд на мир, в том плане, что он существует и кто-то его придерживается, но зачем его так прятать? Я более скажу: лучшие жены — 13-летние. Они уже и физически созрели, и у них было не так много стресса. Пока их не выдали замуж!
Другой эксперт (мужчина) говорит, что женщину надо выбирать такую, которая в клубы не ходит, потому что, в противном случае, когда она будет мамой, она будет гоняться за «дешевым дофамином».
И тут — совершенно очевидная тысячелетняя идея патриархата, стыдливо прикрывается псевдонаучными обоснованиями про дофамин. Можно же просто сказать «место бабы — на кухне». Kinder, Küche, Kirche — западные ценности!
Умение видеть, чем человек «болеет» (или что он культивирует) освобождает от всякого смысла ведение споров (потому что спорами размножаются грибы, а не вирусы).
Идеальная дискуссия в вакууме выглядит так: я говорю мое «мнение», и почему оно такое, человек делает то же самое, потом мы разводим руками и расходимся, узнав что-то друг о друге. Можно даже обняться. В «спорах» же человек отстаивает свое мнение, как будто на него кто-то нападает, часто по наводящим вопросам можно понять, почему оно такое, дальше становится просто скучно.
Очевидно, что биодиверсити — это хорошо, мир — это не чашка Петри, а конкурентная хаотичная среда, «лучшие» идеи выживают, «худшие» отмирают, «выживает сильнейший». Методы борьбы могут быть разные, если убивать носителей «неправильных» идей, то это будет называться «война», например.
В масштабах этой эволюции человек, конечно букашка, но у него есть два выбора: бездумно размножать то, что в него попало, передавая по наследству какие-нибудь «родовые травмы» или «традиционные ценности», либо осознанно выбрать, под какого, простите, эгрегора (от др.-греч. ἐγρήγορος «бодрствующий», между прочим) встать и служить.
О типизации типов
Все-таки, меня упрекнули к предыдущей заметке в навешивании ярлыков.
Я, господин/ихний, амбидекстр, дальтоник, белый цисгендерный моносексуал, шизоид с аутизмом и adhd — и вдруг развешиваю ярлыки?
Да никогда. Мне казалось, я про это уже много раз писал, но видимо, надо ещё.
Первый, самый простой ответ на вопрос «почему классификации это не классификации (людей)» дал Юнг, потому что с него вся эта мода и началась (интровертов и экстравертов придумал точно он).
В предисловии ко второму изданию «Психологических типов» он понял, что что-то пошло не так, и написал примерно следующее:
Если кто-либо в силу профессиональных причин погрузился, подобно мне, в хаос психологических мнений, предрассудков, обидчивости и восприимчивости, то он непременно получит глубокое и неизгладимое впечатление о многообразии индивидуальных психических характеров, тенденций и убеждений, и одновременно с этим он почувствует все возрастающую потребность в известном порядке среди хаотического нагромождения точек зрения. Эта потребность требует критической ориентации и общих принципов и критериев, не слишком специфичных в своих формулировках, которые могли бы служить опорными точками (points de repere) в отсортировке эмпирического материала. То, что я попытался сделать в данной книге, и есть, в сущности, критическая психология.Эта основная (фундаментальная) тенденция в моей работе часто остается незамеченной, и слишком много читателей впадают в одну и ту же ошибку, думая, что глава X («Общее описание типов») репрезентирует квинтэссенцию и цель всей книги в том смысле, что она дает систему классификации и практическое руководство к достаточному суждению о человеческом характере. В самом деле, даже в медицинских кругах бытует мнение о том, что мой метод лечения заключается в подгонке пациентов под мою систему и выдаче им соответствующего «совета». Это, достойное сожаления, непонимание совершенно игнорирует тот факт, что подобный вид классификации является не чем иным, как салонной детской игрой, каждый элемент которой столь же пустячен, как деление человечества на брахи- и долихоцефалов. Моя типология перво-наперво представляет критический аппарат, служащий распределению и организации сумбура эмпирического материала, но ни в каком смысле не предназначена для навешивания на людей ярлыков, как это может показаться с первого взгляда. Это не физиономия и не антропологическая система, а критическая психология, имеющая дело с организацией и определением психических процессов, которые — что и демонстрируется — могут быть типическими. По этой причине я поместил общую типологию и определение терминов в конец книги, вслед за описанием, в главах I — IX обсуждаемых процессов с помощью многочисленных примеров. Поэтому я мог бы порекомендовать читателю, который действительно хочет понять мою книгу, углубиться прежде всего в главы II и V. Он получит больше из них, чем из любой поверхностно подобранной типологической терминологии, поскольку последнее служит ничему другому, как совершенно бесполезному желанию навешивать ярлыки.
Для того, чтобы что-то описать и передать знания, это надо классифицировать и поделить. Мы пытаемся классифицировать, простите, «человеческие комплексы» (раз уж слово «комплекс» тоже Юнг придумал), а не людей. Кто делит людей, тот не так понял, и относится к классу так называемых «дураков». «Ни одна книга, вносящая существенно новый вклад в копилку знания, не может рассчитывать на привилегию быть всецело понятой», — пишет Юнг в том же вступлении.
Есть более сложный способ думать об этом, но объясняющий гораздо большее.
Психотерапия — это гуманитарная наука. В английском красиво: есть мастера наук (master of science) и есть мастера наук (master of arts), но гуманитарных. Психотерапия, короче, это искусство, а психотерапевты, выходит, мастера искусства.
Это довольно популярная идея среди терапевтов, дискурс старый, полно источников, её можно оспорить, но тогда тоже — кто не так понял, тот дурак (как завещал Юнг).
Раз это наука гуманитарная, там свои методы. Например, не статистические, а художественные.
Все описания «знаний» в терапии, со времен Фрейда, оформлены в виде «случаев». То есть, в виде историй о конкретных клиентах и пространные выводы в конце (терапевтическая мораль). И до сих пор этот формат поддерживается везде, от супервизий до публикаций.
Терапия работает с «анекдотическими случаями», как я их называю. Разумеется, это вполне себе литературный жанр. Вот, например, Плюшкин — это «имя нарицательное», как учит нас школа, а значит, им можно называть кого угодно, кто «плюшничает» («застрял на анальной стадии», между прочим).
С таким же успехом вместо «Плюшкина» мог бы быть какой-то «Нарцисс». Принцип — абсолютно тот же, вплоть до того, что «Нарцисс» — это герой произведения (мифа) и тоже «имя нарицательное».
В этом плане психоаналитические «теории» являются попытками толковать художественную действительность. Каждую теорию тоже можно рассматривать не как «научный» труд, а как художественное произведение, ну или как минимум художественную критику.
Психотерапевт, который знает несколько как минимум противоречивых теорий — например, как лечить нарциссов: как завещал нам Кохут, или как завещал нам Кернберг? — гораздо более «начитан», чем его коллега, который знает только одну расово верную теорию своей школы. «Насмотренность» — это то, что формирует вкус художника.
Когда Юнг описывает «интровертов», и когда Чехов описывает «человека в футляре» — они делают примерно то же самое, просто первый лечит и не бичует, а второй бичует, но не лечит. Ладно, с Чеховым плохой пример, такая шутка пропала!
Ну, а потом люди в своём желании «понятности» и «конкретики», забывая о том, что искусство должно будоражить, а не успокаивать, всё как обычно портят.
Как правильно страдать (по пустякам)
Четыре года назад я писал заметку «как правильно страдать». Как и обычно, мысли там размазаны богато, как красная икра в гостях. Так делать не надо, «один пост — одна мысль» является секретом популярности.
В общем, страдания тогда делились на бытовые («всякую ерунду») и экзистенциальные («нормальные, настоящие страдания»). Те, кто страдал по-бытовому вызывали лёгкое недоумение, мол, «зачем страдать по этому поводу, если можно не страдать». Психотерапия, к слову, помогает в этом вопросе коварным способом: она делает человека сложнее, чем он был до неё, в результате он «перерастает» свои проблемы. Тут же, конечно, появляются другие, более сложные, но запрос выполнен и клиент свободен.
Разумеется, страдать по ерунде и не смотреть вглубь — это не только малодушие, но и неосознанный выбор человека, который боится, что не справится, или, как это называют терапевты, «психологические защиты». В общем-то, если они есть, то кто-то их зажигает, или как-то так, и свободный выбор, пусть даже неосознанный, надо уважать.
С годами и мудростью я начал понимать, что умение целенаправленно страдать из-за всякой ерунды — это высокоуровневый скилл духовно возмужавшего человека. Ну, путь героя (по Кемпбеллу—Гармону): герой идёт туда, потом обратно, возвращается откуда начал, но немного другой.
Целиком это выглядит так: сначала человек перерастает свои проблемы, перестаёт страдать из-за херни (заодно понимает, что всё херня), доходит до нерешаемых проблем человечества, потом говорит «ну, ладно», понимает, что страдания неизбежны, а раз они неизбежны, то тут можно схалтурить.
Вообще, к слову, впервые эта идея была услышана мной в виде «раз предстоит работа по восьмому дому (астрология), то лучше сходить починить зубы». Для тех, кто не в теме: восьмой дом «отвечает» за всякую трансформацию и перемены, в том числе смерть (очевидно) и всякую хирургию с травмами, то есть, всё, что идёт в циклах «сломать—заживить». Зубы вполне себе хирургия. Раз на судьбе написано сегодня что-то поменять, то пусть это будет пломба!
Здесь — та же логика: раз страдания неизбежны и наш вид всё равно Homo Patiens (человек страдающий), то почему бы не отделаться малой кровью. Выбрать себе, скажем, какое-нибудь «хобби» и переживать так, как будто это настоящая жизнь.
Нюанс, конечно, состоит в том, что люди и так это делают, но — смотрите выше — неосознанно, без возможности перестать и не ведая о настоящих, «экзистенциальных» страданиях. Я же говорю об умении выбрать себе страдания, после чего совершать их не только осознанно, но и вовлечённо.
Хорошо такое уметь, рекомендую.